«Мама, что это? - сын сидел возле компьютера. Я подошла и увидела на экране монитора себя, слившуюся в страстном поцелуе с Леной Лениной. Внизу подпись: «Твоя мама - бл...дь!».

- Откуда это у тебя? - спросила я, чувствуя, как кровь отливает от лица.

- Знакомая девочка прислала по электронной почте, - ответил сын, не отрывая взгляда от монитора.

Господи боже! Я хорошо помню тот вечер. Это была презентация новой книги Лениной - обычная вечеринка, на которой гости пьют шампанское и пытаются попасть в поле зрения фотографов. Ну и меня дернула нелегкая. Захотелось похулиганить, «отчебучить что-нибудь». И я спародировала знаменитый поцелуй Мадонны и Бритни Спирс. А что, кадр получился зрелищный, провокационный, мимо такого не пройдет ни один редактор светской хроники. В конце концов, известность - это мой хлеб... Вот так я тогда рассудила. Кстати, у меня установлено водяное отопление квартиры я довольна и вот при случае, рекомендую Вам!

Мне и в голову не пришло, что эту фотографию увидит мой четырнадцатилетний сын. Коля никогда не интересовался моей работой. Даже на сайт ни разу не заходил. И к глянцевым журналам он равнодушен. Наверное, в наше время Интернета и высоких технологий легкомысленно полагаться на такие вещи. Обязательно найдется «добрая душа», которая не упустит случая «раскрыть ребенку глаза» на его мать, прислать компрометирующую фотку по электронке.

Я посмотрела на монитор - злополучный снимок был закрыт, Коля сосредоточенно щелкал мышью, как будто не замечая моего присутствия. «Твоя мама - бл...дь!». Каково ребенку прочесть такое? И что я могу сказать в свое оправдание? «Ты все неправильно понял, на самом деле я не такая...». Глупый лепет.

Я просто вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь. Понимала: бесполезно оправдываться. Как объяснить сыну, что я отношусь к скандальной популярности как к игре и даже научилась получать от нее удовольствие? Частенько сама подбрасываю пищу для сплетен. Это в шоу-бизнесе обычное дело. Артисты, как правило, готовы на все ради известности. А хорошая она или плохая - вопрос второстепенный. Ведь сказал же кто-то умный, что хуже плохой репутации может быть только ее полное отсутствие...

Не потому ли любого мужчину, который приближается ко мне ближе, чем на пять метров, тут же записывают в мои любовники? Во время съемок программы «Последний герой» все единодушно решили, что у нас роман с Ярославом, мальчиком, который мне в сыновья годится. Мой муж тогда только посмеялся: «Ну, ты, Эвелина, прямо роковая женщина, пожирательница мужчин».

Удивительно, с какой готовностью люди поверили в эту глупость... Жаль их разочаровывать, но у «пожирательницы» Блёданс мужчин было - по пальцам одной руки можно пересчитать. И невинности я лишилась не в школе, как большинство моих одноклассниц, а уже в институте... И замуж вышла за своего первого мужчину. Который не был ни бизнесменом, ни сыном богатых родителей - такой же студент театрального вуза, как я.

На Юру Стыцковского я обратила внимание еще во время вступительных экзаменов. Красавец, шикарные джинсы, модные ботинки... Стыцковский пришел в институт уже взрослым и во многом состоявшимся человеком. Окончил Одесский политех, участвовал в КВН, откуда потом и вышли легендарные «Маски-шоу». Смотрел все фильмы Тарковского, Бергмана, Феллини. Конечно, он сразу же стал мечтой всех девчонок на курсе. Мне он тоже нравился, но я, честно говоря, ни на что особенное не рассчитывала. Уже тогда понимала, насколько мы разные.

Однако, как известно, противоположности притягиваются. Однажды мы всем курсом отправились на дачу к Насте Мельниковой. В разгар торжества решили искупаться, но до озера почему-то дошли только я и Юра. У него в руке была бутылка водки, закуска осталась у ребят.

Юра сделал глоток, и я сказала:

- Тебе надо закусить.

- Чем?

- Поцелуем...

И мы поцеловались. Это было так странно. Весь год я относилась к Юре как к другу. Взрослому, веселому, немного самовлюбленному. Сейчас смотрела на него и думала: «Если он меня еще раз не поцелует, я, наверное, умру». Он поцеловал, конечно. Потом еще раз. И еще. Так пили и «закусывали» до утра. А когда вернулись в город, я уже не представляла своей жизни без Юры.

Мы начали встречаться. Я жила у тети на Литейном, Юра провожал меня после занятий, часто оставался ночевать на кухне. В конце концов я решила, что он станет моим первым мужчиной. А почему бы нет? Мои институтские подружки давно уже распрощались с девственностью. Все произошло в красный день календаря - 7 Ноября. Работал телевизор, на экране демонстрация, музыка грохочет, народ лозунги выкрикивает.

...Я все сделала сама, можно сказать, принудила к сексу своего первого мужчину. Юра не был дико страстным, как это принято думать об одесситах. Он был предельно нежным, Для первого опыта это очень важно. Не прошло и месяца, как я переехала к Юре в общежитие.

Сейчас многие с ностальгией вспоминают, что, мол, раньше все жили одинаково - не было ни богатых, ни бедных. Вранье. Я прекрасно помню, что та же Настя Мельникова ходила в институт вся в бриллиантах. Тогда я не знала цену украшениям, а теперь понимаю, что это были настоящие произведения ювелирного искусства. Настин папа был известнейшим хирургом, семья жила в огромной квартире на Марсовом поле, па стенах - подлинники Айвазовского, вокруг антикварная мебель...

Я, конечно, выросла не в столь шикарной атмосфере, но что такое достаток - знала. Моя семья изо всех сил колотилась, чтобы дать единственной дочке лучшее. То, чем родители зарабатывали на жизнь, называлось тогда «подпольным бизнесом». Мой отчим Гена был гравером, они с мамой писали на чашках и тарелках: «Ялта 1974» или «Катюше, с любовью из Крыма», рядом пальма, солнце, пароходик. И продавали свое творчество у входа в Воронцовский дворец. Это было очень опасно, но прибыльно. Посуда в магазине стоила копеек сорок, а родители, «преобразив ее» продавали за рубль, а то и больше. Сейчас это назвали бы бизнесом, тогда - спекуляцией, поэтому им приходилось постоянно откупаться то от милиции, то от сотрудников ОБХСС.

Я была обожаемым ребенком - самым умным, самым талантливым, самым красивым. И конечно, моя семья предпочла бы видеть меня рядом с состоятельным человеком - адвокатом, врачом... Но никак не в студенческой общаге с будущим актером.

Когда в институте стало известно, что мы со Стыцковским живем вместе, меня вызвал Игорь Петрович Владимиров. Я перепугалась - о любвеобильности мастера ходили легенды, а на меня он обратил внимание еще во время вступительных экзаменов. Улыбался, шутил, а потом сказал: «Да ты еще и Блёданс! Все, за одну только фамилию беру!»

Это, конечно, была шутка, экзамены я сдавала на общих основаниях. Но знала: Владимиров меня запомнил.

Шла в его кабинет и думала: неужели будет приставать? Но Игорь Петрович очень серьезно на меня посмотрел и говорит: «Ты только смотри не забеременей, тебе надо карьеру делать».

Первая любовь, семнадцать лет - кто в таком состоянии думает о будущем? Оно когда еще наступит. Наверное, я пропустила бы слова Владимирова мимо ушей, если бы не Юра.

Он тоже считал, что профессия - самое главное. И очень переживал, что у меня на этот счет другое мнение. Как-то спросил:

- Сколько раз ты смотрела «Зеркало»?

Я честно ответила:

- Ни одного.

И моя жизнь тут же превратилась в бесконечную ретроспективу фильмов Андрея Арсеньевича. Сейчас я понимаю, что этот режиссер - наше все, но тогда его работы ничего, кроме раздражения, у меня не вызывали. Я вставала в семь утра, весь день пахала в институте, в общагу возвращалась без сил - мне бы поспать, а не постигать эстетику «Иванова детства»! Стыдно признаться, но я частенько засыпала во время просмотрa очередного шедевра. Юра меня расталкивал и устраивал разбор: «Ты поняла, что Тарковский хотел сказать этим фильмом?».

Потом к Тарковскому добавились Мейерхольд и Станиславский, чьими творениями были заставлены все полки в Юриной комнате. И все это приходилось читать! Да еще и обсуждать! Я жутко бесилась, злилась на Юру, как дети злятся на дотошных родителей. И чем больше он старался меня «образовать», тем более тупой и беспомощной я себя чувствовала.

Все оказалось не так, как я себе представляла. У Макаревича есть песня, которая начинается со слов «Она идет по жизни смеясь». Я, не углубляясь в смысл этой песни, тоже хотела так идти по жизни. Хотела чувствовать себя женщиной, мечтала о большой страсти... А вместо этого получила умные разговоры и книжки, в которых не было ни слова про любовь.

Я элементарно устала. Поэтому однажды просто сказала:

- Юра, я так больше не могу. Мне надо побыть одной, разобраться в себе.

Он не стал меня удерживать, только сказал:

- Мы все равно будем вместе. Я подожду.

И действительно ждал.

Сейчас я часто слышу: эта Блёданс ради славы способна на все, по головам пойдет! Вашими бы устами! Может, если бы я действительно умела использовать мужчин и дружить с «правильными людьми», жизнь моя была бы куда проще. Я очень уважаю женщин, которые умеют подходить к любовным отношениям трезво и заканчивать их с выгодой для себя. Может, потому, что сама так не умею. Каждый раз я бросалась в роман как в омут, а потом мучительно переживала разрыв. Какая уж там выгода - выжить бы.

Была такая постановка в Питере «Король рок-н-ролла».

Максим Леонидов играл Элвиса Пресли, я - его жену Присциллу и одновременно девушку мечты. Группа «Секрет» была тогда дико популярна. После каждого представления гримерки музыкантов осаждали толпы готовых на все фанаток. Я кожей чувствовала их ненависть. На сцене я с Леонидовым целуюсь, обнимаюсь, у нас чувства. Мне такое счастье досталось, а им нет. Но я тоже влюбилась в Макса, причем очень сильно. На каждую репетицию собиралась как на свидание. Бежала в комиссионку, покупала какую-нибудь шикарную юбку, из тряпочек сооружала авангардную шаль и всегда была разной. Однажды Макс спросил:

- У тебя что, есть личный модельер?

- Нет, я все придумываю сама, - было приятно, что он оценил мои старания.

Совместный труд сближает, сблизил он и нас. Максим был тогда женат на актрисе Ирине Селезневой (она потом прославилась фильмом «Московские каникулы»), и я это знала. Конечно, неправильно - любить женатого мужчину, но мне было всего восемнадцать и я ничего не могла с собой поделать. Да если честно - и не хотела. После Юры с его Тарковским и Мейерхольдом Леонидов был для меня как глоток свежего воздуха. Я буквально пьянела в его присутствии.