Караченцов к моему вводу отнесся как к некой данности. Давал советы, указания по спектаклю. Принял меня не сразу. Но когда принял, я это мгновенно почувствовала. После одного из спектаклей он обнял меня и сказал: «Спасибо!»

Я поняла - экзамен сдан, пропуск получен...

В театре все складывалось, да и в жизни нашей семьи тоже. Но неприятности не заставили себя долго ждать.

Начались они с того, что однажды Тищенко появился в деревне, где продолжала жить сестра с сыном, в компании нескольких «качков». Они ворвались в дом и попытались отнять Петю. Сестра подняла крик, на помощь прибежали соседи. Случилась потасовка, в которой Сергей серьезно покалечил человека. На Тищенко завели уголовное дело. Около года он находился на Украине под следствием. Потом ему удалось уехать в Москву. Сергей нанял адвокатов, которые каким-то образом смогли отстоять его интересы: несмотря на то, что украинская сторона требовала выдачи Тищенко, он остался в России. Но заграничные гастроли стали для него недоступными. Уголовное дело не закрыто. И такое положение дел, видимо, никак его не устраивало...

Через год (!) после того, как сестра выдворила мужа, наши так называемые родственники нашли способ, как отомстить, как нас «достать». Уж не знаю, сами они додумались или кто «добрый» подсказал... Но если раньше, когда хотели кого-то очернить, приписывали какой-нибудь заговор, то теперь есть дру­гой прием, пользующийся большой популярностью в желтой прессе, - секта! Группа больше трех человек, здоровое питание... Есть за что зацепиться! Ну а дальше вопрос «личного дарования» пишущего. Тут были все шаблоны, используемые в подобных статейках на эту «модную» тему. Всем, кто знал нашу семью, было понятно, что за этим пасквилем стоит Тищенко, которого лишили дармовых денег. А также примкнувшие к нему наши родственнички, страстно желающие оставить нас без полагающейся по наследству половины бабушкиной квартиры (как еще Михаил Афанасьевич отмечал: «люди как люди, только квартирный вопрос их испортил»).

Казалось бы, статьи эти - очевидный бред, выбросить и забыть. Но «все это было бы смешно, когда бы не было так грустно». Я вдруг заметила появившееся во взглядах некоторых коллег настороженное выражение. Я просто физически ощущала, как пространство вокруг меня пустеет. В подробности вдаваться не стали, поняли лишь, что Большова - сектантка и дел с ней лучше не иметь. С трудом сдерживалась, чтобы не сказать: «Вы же меня чуть ли не каждый день видите, со мной общаетесь. Ну какая я сектантка? Чему вы верите!».

Точно бы это сказала, если бы хоть кто-то посмотрел открыто, с вызовом, но люди при встрече быстренько отводили глаза, а бросаться на окружающих с обвинениями я как-то не привыкла.

Искренне благодарна Леониду Сергеевичу Броневому, который советовал не сдаваться: «Давай, Анюта, борись, защищайся. Если нужно, я скажу свое мнение о тебе».

Статьей Тищенко не ограничился. Ему удалось подписать письмо в свою защиту у ряда известных людей. Но когда моя сестра пришла к Наталье Гутман и спросила:

- Наталья Ивановна, как же вы подписали против моей семьи письмо? - та была очень удивлена:

- Извини, Аленушка, я не знала, что это о тебе идет речь.

Письмо подписали у нее на бегу, толком ничего не объяснив, просто попросили помочь хорошему человеку. Ну отчего же не помочь, если и требуется-то - лишь подпись черкануть.

Я тогда впала в какое-то оцепенение. Не знала, что делать. Не было сил бороться с клеветой и видеть, как люди, которых уважала, «ведутся» на этот бред, принимают его за чистую монету. Я никому не могла доверять, кроме Алены, отца, его новой жены Анны и ее сына Антона. А я очень нуждалась в поддержке. Неудивительно, что в конце концов я вышла за Антона замуж.

Когда Анна ждала Давида, папа снял для нее коттедж в Подмосковье. Мы с Антоном приезжали туда регулярно и флиртовали напропалую. Взрослые, конечно, все это видели. Антону здорово влетало от матери, потому что вместо того, чтобы готовиться к поступлению в институт, он жил в мире любовных грез. Несмотря на свои двадцать четыре года, я вела себя не лучше семнадцатилетнего Антона. Мы не могли пройти спокойно мимо, без конца задирались, чтобы был повод дотронуться друг до друга. Каждое касание обжигало. Возня могла возникнуть по любому поводу, например, кто первым достанет тарелку из буфета.

Оказавшись под одной крышей, мы с Антоном дали волю чувствам и объявили родителям о своем намерении пожениться. Аня с папой смеялись: «Мы не против. Выгодный получается брак - не нужно помогать отдельно сыну, отдельно дочке».

Спустя четыре года с папиной помощью мы с Антоном купили квартиру на одной лестничной площадке с родителями. Жилплощади объединили красивой аркой: за четыре года привыкли жить все вместе. А когда закончили ремонт, вдруг осознали, что романтическая влюбленность прошла, уступив место приятельским отношениям. Я пропадала в театре, зарабатывала, Антон учился, а дома не вылезал из-за компьютера.

Теперь я понимаю, что семьей наш союз вряд ли можно было назвать. Мы жили каждый своими интересами, да еще и с родителями: он при маме, я при папе. И ровным счетом никакой ответственности. Это была не семья, а игра в нее.

Мы расстались. Об этом тогда много писали. Единственное, о чем я умолчала в своих интервью, что развод был все-таки для меня болезненным. У Антона появилась девушка, и он скрыл это. Я узнала, что такое враз похудеть.

Я благодарна Антону, что он все-таки решился признаться. Скорее всего, наш брак и без его измены все равно бы распался. Я стала серьезно думать о детях. А Антон, будучи младше меня, был совсем далек от этих мыслей. Но он помог мне, когда я пыталась выбраться из трясины лжи, был рядом. И я этого никогда не забуду. Поддержка Антона пришла ко мне в очень тяжелый момент, потому что развод моих родителей отнял у меня мать...

Она не давала отцу развода, пока он не разделил все, что можно разделить, и не купил ей отдельную квартиру. Мама перестала общаться не только с ним, но и с нами. Наши попытки наладить отношения не увенчались успехом. Сама она ни разу нам с сестрой не позвонила, не спросила, как мы живем.

А я и сейчас после каждого спектакля, выходя из театра, ищу ее глазами в надежде увидеть среди зрителей...

Но я не хочу никого осуждать. Когда распадается семья, женщина всегда более уязвима. Люди расстаются по-разному. Для кого-то это толчок к осознанию своих ошибок. А для кого-то все выливается в обвинение других. Отношения с мамой - самое горькое в этой истории.

Я была рада, что у отца все сложилось хорошо, свою будущую семью я хотела видеть такой же. Хотя прекрасно понимала, что найти свою половинку мне будет нелегко...

Казалось бы: молодая, красивая, талантливая, кровь с молоком - что еще надо? Но во мне были такие сила, напор и прямолинейность, что мужчины, пытавшиеся приблизиться, пугались. Задачи «только не остаться одной» - тут желающих «помочь» легион - я не ставила. А вот пойти со мной дальше - не поле перейти.

Однако один олигарх решил попытаться. Мы познакомились на приеме по случаю открытия фестиваля, где его компания была генеральным спонсором. Олигарх был моим поклонником, и пригласили меня на это мероприятие именно по его инициативе. Он оказался очень интересным собеседником. Ни разу не был женат, хотя ему было уже около сорока. Он знал моего отца и с большим уважением отзывался о нем. Но я тогда была замужем и поэтому кроме задушевных разговоров ничего не могла ему предложить.

Но олигарх не переставал напоминать о себе с завидным постоянством. В букетах цветов, которые мне передавали от его имени после спектаклей, я находила все время какие-то приглашения. Я ему даже прозвище дала - Приглашенец.

Однажды это было приглашение на остров Черепах. Я не поленилась и залезла дома в Интернет узнать: где же это такое? Ого! Недалеко от Австралии. В другой раз обнаружила в конверте билет на концерт Мадонны в Лондоне, к билету прилагался авиабилет - схема полета была изображена на отдельном листочке. Два места обведены кружочками, от них шла стрелочка к схеме концертного зала. Дальше стрелками указывались три направления: Париж, Гонконг и Майами. Видимо, здесь я могла выбирать. Помню, я выступала на круизном теплоходе. Естественно, «случайно». Так называемый «корпоратив» был буквально нашпигован звездами. У меня была возможность понаблюдать за олигархом со стороны. Звездные женщины буквально не давали ему прохода. Он явно пользовался успехом. «А почему бы и нет?» - поймала я себя на мысли. Состоявшийся мужчина. О таком любая мечтает.

Не урод. Мастер спорта, между прочим. Да еще и не женат! Впору в Красную книгу заносить. Вот только одно «но». Почему в своих ухаживаниях он не мог просто со мной объясниться, пригласить в ресторан, например? Его отношение ко мне напоминало игру в кошки-мышки: даже общение олигарха на теплоходе со знаменитыми дивами устраивалось конкретно для меня. Я никак не могла понять: для чего он все это делает? Но чувствовала, что он расставляет «флажки» и пытается с опытностью умелого охотника загнать меня в ловушку.

Тогда, на корабле, состоялся разговор, который тоже служил неким «флажком» в его игре.

- Все для тебя, - сказал он. - Отдыхай и наслаждайся жизнью.

- Я здесь работаю, - парировала я.

- Пока работаешь. А я хочу, чтобы ты стала хозяйкой.

- Я замужем и люблю своего мужа.

- Догадываюсь, - засмеялся он.

Он абсолютно спокойно реагировал на мои реплики. Судя по всему, даже получал удовольствие от того, что я не давала ему никаких шансов. Мне некогда было вдаваться в хитросплетения выстраиваемой им интриги. Но «ухаживания» не прекращались.

Больше всего меня поразило письмо от имени крупнейшей международной риэлтерской компании, в котором говорилось, что господин такой-то ждет меня восемнадцатого февраля в Нью-Йорке в десять тридцать утра. Дальше шел адрес конторы, а потом причина, ради чего, собственно, я должна бросить все и туда явиться. Оказывается, для заключения дарственного договора на виллу. Указывался и адрес виллы. Скромно так - Беверли-Хиллс! Мне сообщали также адрес отеля, где был забронирован номер. Естественно, люкс. Это письмо я храню до сих пор, буду показывать внукам. Оно было как бомба - сладкая и разрушительная. Сознание отказывалось воспринимать информацию. Особенно сразил один пункт. Мои будущие соседи, утверждалось в послании, весьма благонадежные и известные люди. Их фамилии пока не разглашаются, но у меня будет возможность познакомиться с некоторыми из них лично при осмотре виллы.