В парижском клубе, куда частенько захаживал актер Венсан Кассель, его в который раз встретили девушки с маленькими самодельными плакатами в руках: «Прочь, Моника!», «Не отдадим нашего Касселя итальянке», «Белуччи - вампирша, Кассель в опасности!», «Организуем комитет по спасению Венсана Касселя».

Венсан лениво изучал лозунги, демонстративно ковыряя в носу... Заметив его, девушки вскочили и стали скандировать каждая свой лозунг. Он зажал уши и зажмурил глаза. Кто-то обхватил Венсана сзади и стал отрывать его ладони от ушей: «Слушай! Слушай!. .» Это была Изабель, маленькая хорошенькая брюнеточка, цирковая наездница, в прошлом долговременная пассия Венсана. «Брысь!» - бросил ей актер. Таков был его фирменный стиль общения с женщинами: они это обожали. Брюнеточка обиженно поджала узкие губки и нехотя отошла. Касссль пробрался к сцене - к брату. Ассассин, известный парижский рэппер, частенько играл со своими ребятами в этом клубе. Братья обменялись рукопожатием и понимающими взглядами. «Видишь, что твои фанатки устраивают! Никак ведь не успокоятся! - завистливо хмыкнул Ассассин. - Мне бы хоть раз такое! Хотя ты, конечно, набитый дурак, что связался с «этой». Ассассин никогда не называл Монику Беллуччи по имени, всегда пренебрежительно - «эта».

После того как Ассассин отыграл свою программу, они с Венсаном уселись за столик в самом укромном месте зала. Но отсюда то и дело доносилось агрессивное: «Брысь!» - так Венсан отгонял очередную девицу. «Иди сюда, киска, - в какой-то момент подвыпивший Венс расслабился и ласково кивнул девушке лет шестнадцати-семнадцати, восторженно уставившейся на него. «Киска» не замедлила отозваться на приглашение и с готовностью скользнула Касселю на колени. Через несколько минут девушка наскучила Венсану. «Брысь!» - и «киска» слетела с коленей Касселя без извинений и объяснения причин. Брат сочувственно наблюдал за Венсом. Нервный, худой - видно, «эта» совсем доконала. А ведь когда-то Венс гордился тем, что его не возьмешь голыми руками.

...Этот фокус не проходил ни у кого, начиная с предков. Они пытались, как все родители, поиграть в дрессировщиков, но Венс оказался из тех редких экземпляров, кто дрессировке не поддается. Их отец - Жан-Пьер Кассель, любимый во Франции комедийный актер, дома играл роль короля-самодура (кстати, родитель Венсана и Ассассина в 1973 году действительно сыграл Луи XIII в «Трех мушкетерах»). Мать работала журналисткой; ее взгляды на воспитание детей были несколько либеральнее отцовских. И тем не менее «нет» было первым и последним словом, которым вихрастый, голубоглазый и лопоухий Венс удостаивал родителей. Впрочем, не только их. Дух противоречия угнездился в его душе уж точно гораздо раньше 23 ноября 1966 года, когда Венсан появился на свет. Его отец любил именитых гостей; умел их принять, самолично запекал поросячью ножку - свое фирменное блюдо, требовал от сыновей соблюдения приличий и надеялся научить их на достойном уровне общаться с людьми из хорошего общества. Венс помнит очередную воскресную знаменитость отца - высокую и царственную Марию Каллас с огромными, в пол-лица, глазами, скрытыми за стеклами очков. Мария приветливо встала навстречу сыновьям хозяина.

- Знакомьтесь, - с отлично отрепетированной светской улыбкой произнес Жан-Пьер. - Разумеется, мальчики, мне не надо представлять вам нашу гостью.

Венс немедленно натянул на физиономию наивно-удивленное выражение:

- Но я не знаю, кто эта мадам...

Заученная улыбка Жана-Пьера сменилась гримасой искреннего негодования:

- Не знаешь мадам Марию Каллас?! Ты в своем уме?

- Извините, мадам, - с притворным огорчением залепетал Вене, - но я правда вас не знаю.

Венсу хотелось учиться в ближайшей к дому школе на Монмартре, но у родителей были другие планы. Вопли, хулиганские выходки, притворные болезни - ему не помогло ничего: В седьмом классе Венса отправили в очень дорогую частную школу для детей богатых родителей. Одноклассники оказались сплошь маменькиными сынками, занудами и дураками, развлечься было не с кем, шуток никто не понимал. После уроков Венс околачивался в гараже за домом и жаловался дворовым приятелям: он притащил в класс рогатку, а один придурок увидел ее торчащей из портфеля и нажаловался учителю. Рогатку изъяли. Венс поколотил доносчика, после чего его отца вызвали в школу. И тут выяснилось, что успехи у него совсем не такие блестящие, как он докладывал родителям.

Все свободное время Венсан посвящал гонкам на мотоцикле. Он был отчаянным гонщиком-энтузиастом. Полиция уже знала его ярко-оранжевый мотоцикл, и Касселю всегда сигналили заранее, чтобы он не натворил бед. Однажды Венсан чуть не сбил человека. Сняв шлем и чуть отдышавшись от испуга, он узнал в потерпевшем актера Жана Рено - тот иногда приходил к Касселю-старшему. Кроме того, Венсан, конечно, знал его по фильмам. Рено скептически относился к младшему Касселю и сочувствовал отцовским трудностям Жана-Пьера. Увидев, кто чуть не отправил его на тот свет, он заорал: «По тебе тюрьма плачет!»

За увлечением мотоциклом последовало увлечение автогонками: на следующий день после того, как семнадцатилетний Кассель получил водительские права, он набил полную машину приятелей и рванул с ними из Парижа в Ниццу со скоростью 230 километров в час.

В семнадцать лет Венсан поставил «предков» в известность, что намеревается стать клоуном и уже - отца больше всего возмутило это наглое «уже» - прошел творческий отбор в цирковое училище. В конце концов Жан-Пьер сдался. Втайне от родителей после занятий в училище Венс посещал танцевальные классы: на всякий случай. Вдруг ему захочется стать танцовщиком, а не циркачом?.. С клоунадой у него не слишком клеилось. Клоун Венс открывал рот, неожиданно для себя сыпал непристойными анекдотами - и сам же над ними смеялся.

С отделения клоунады Кассель в конце концов перешел на отделение акробатики. Он словно был рожден для нее: гибкий, как лиана, решительный и бесстрашный, словно пантера перед охотой. Мадам Кассель так за него боялась, что не решалась смотреть его выступления. После училища Касселя взяли акробатом в труппу Рено-Барро. Смертельные номера стали его коньком. На репетициях Венсан клялся, что может обойтись и без страховки. А дворовые ребята чуть ли не каждые выходные бегали любоваться Касселем. Они дразнили друга: «Ага, а без страховки-то слабо!..»

Кассель божился, что в один прекрасный день отработает номер без лонжи.

Шла репетиция, Венсан находился на самой высокой трапеции и готовился к прыжку с тройным воздушным сальто. Присел, взмахнул руками... Последнее, что он увидел - это расширенные от ужаса глаза влюбленной в него наездницы Изабель, приоткрывшей дверь в репетиционный зал. Очнулся Кассель в больнице. Перед ним сидела мать. Ненакрашенная, без прически, она выглядела лет на двадцать старше. Сорвавшись с трапеции, Венсан повредил позвоночник. Врачи боялись, что он не сможет ходить. Пяти своим пассиям, преданно навещавшим его в клинике, не потерявший присутствия духа и чувство юмора Кассель красочно рисовал «приятную» перспективу:

- Придется вам, крошки, до конца жизни возить меня в инвалидном кресле в Люксембургский сад, сад Тюильри, в Лувр...

Мне остается только любоваться живописью. Плевать, я буду роскошно жить: не надо париться, работать - сиди себе, отдыхай! Угроза инвалидного кресла миновала, но путь в акробатику Касселю был заказан. Близкий друг Касселя Матье Кассовиц, сын режиссера, сам мечтающий о режиссуре, утешал друга:

- Чепуха, старик. Станешь актером. Я всегда говорил, что это твое.

Кассель не хотел быть актером по единственной причине: актером был отец. Повторить его судьбу? Стать таким же самодовольным занудой, играть одни и те же роли, изображать одни и те же типажи? Да никогда в жизни! Инвалидное кресло и то лучшая перспектива...