Каждый человек мечтает о собственном доме, однако у тридцатисемилетнего поручика лейб-гвардии Уланского полка Афанасия Фета его не было, а домашнего тепла ему, вдоволь намыкавшемуся по казармам и военным постоям, хотелось безмерно - вот он и ходил по гостям...

В Москве Фет любил бывать у Боткиных в Петроверигском переулке - он чувствовал, что здесь ему всегда рады...Начало большому боткинскому клану положил знаменитый московский чаеторговец Петр Кононович, напоивший всю Россию китайскими сенчой и пуэром, со временем отцовское дело продолжили его сыновья.

В дом под номером четыре по Петроверигскому переулку Фета ввел знаменитый публицист Василий Петрович Боткин, однако поэт наведывался сюда не только ради старого приятеля - на антресолях, в трех небольших комнатах жила сестра Василия Мария Петровна. Пусть красотой барышня не блистала, но отец завещал ей неплохие деньги, и Фету пришла в голову мысль: он одинок, Мария Петровна тоже, так почему бы ей не стать его женой? Коротать век вдвоем куда веселее. Нынешним вечером он совсем было собрался предложить Марии Петровне руку и сердце приданое девушки позволит спокойно глядеть в будущее.

Она понимала, к чему идет дело: суетилась, краснела, подливала гостю чаю и угощала капустным пирогом. Поручик вдохнул поглубже и начал было заранее заготовленную фразу:

- Дорогая Мария Петровна, прошу вас составить счастье всей моей жизни... - тут он осекся и попросил не руку, а клубничное варенье.

В соседней комнате заиграла музыкальная шкатулка, и эта незамысловатая мелодия вдруг напомнила то, о чем Фет много лет пытался забыть.

...Федоровка. Имение друзей Петковичей, большой деревянный дом с запущенным парком. Он молод, честолюбив и носит эполеты корнета. Жалованье грошовое, отец присылает всего триста рублей в год, да и те приходят нерегулярно. Единственная радость - романы с дочками окрестных помещиков, и Фет волочится за ними напропалую. Играет приглашенный хозяевами оркестр, от мазурки трещит паркет, далеко за полночь гости расходятся по флигелям: дамы - в левый, кавалеры - в правый. Завтра праздник продолжится: будут гонки на тройках, обед с шампанским, карты, танцы, полуночные беседы... Он тогда ухаживал за женой однополчанина, но быстро понял, что кокетка влюблена в собственного мужа. Впрочем, у дамы имелась сестра, высокая темноволосая молчаливая девушка, с большим интересом поглядывавшая на заезжего корнета. Отношения с Марией Лазич начались с легкого, ни к чему не обязывающего флирта и незаметно для обоих обернулись сильным чувством.

Однажды они засиделись у камина, в руках у девушки была шкатулка с орехами. Когда Мария открыла ее, раздалась та же музыка, что звучит сейчас. С тех пор прошла целая жизнь, и постаревший, погрузневший и растерявший юношеский пыл Фет осекся на полуслове, будучи не в силах сделать предложение дочке чаеторговца - будто его оборвала сама судьба.

Тогда, в доме Петковичей, он ведь тоже мечтал сделать Марию своей женой. Фет любил ее и знал: без Марии ему не жить, но слова не шли с губ, язык словно присох к гортани. Как смеет он мечтать об этом, коли беден как церковная мышь?

Что толку, что в столицах Фета знают как известного поэта и романсы на его стихи поет вся Россия? Здесь, в глухой губернии, его слава ничего не стоила - кавалерийские офицеры и местные обыватели виршей не читали. Он был немало удивлен, когда обнаружил, что Мария - большая любительница литературы и знает наизусть многие его стихи. Как-то она поинтересовалась, каким ветром столичного поэта занесло в армейскую кавалерию, и он смешался - раскрыть тайну свою не пожелал, да и предложения Мария Лазич не дождалась.

...Мария Петровна Боткина в тот вечер так и не услышала тех заветных слов, о которых давно мечтала: отведав варенья, кавалер быстро откланялся. Хозяйка проводила его до дверей, а потом долго плакала, уткнувшись лицом в подушку: вдруг у него есть другая?

Мария спустилась по скрипучей деревянной лестнице на первый этаж к брату; расположилась возле белой голландской печки и, мешая Василию работать, принялась донимать вопросами. Брат был скуп на слова: «Фет - человек очень хороший. Рано прославился, потом совсем перестал писать, нынче снова вернулся в поэзию. Говорят, несколько лет назад, когда служил в Новогеоргиевске, приключилась у него какая-то история с молодой дамой, кончившаяся бедой...»

- Что за история? Расскажи! - потребовала сестра.

Но Василий отшутился и свернул разговор, сославшись на неотложные дела.

Однако Боткин знал больше, чем говорил, но не хотел тревожить Марию Петровну. Если друг найдет нужным, думал он, все расскажет сам.

На следующее утро Фет проснулся чуть свет. Быстро позавтракал и отправился на Басманную - здесь, в неприметном желтом доме, находилась лечебница доктора Василия Красовского, лучший московский приют для умалишенных. Несколько недель назад он привез сюда сестру...

Увы, порадовать Фета доктору Красовскому было нечем: надежды мало - больной не делается лучше. Затем его проводили в комнату Нади - сестра не узнала Афанасия. Она сидела у стола и покрывала листы бумаги неразборчивыми каракулями. «Бедняжке кажется, что она пишет трагедию «Ариадна», - пояснил доктор.

Из лечебницы Фет вышел сам не свой. Безумие было их родовым проклятием, и Афанасий боялся, что та же судьба постигнет его. Под конец жизни их мать впала в тяжелую депрессию и умоляла сыновей ее убить. Потом потеряли рассудок два его брата. Теперь вот сестра... У Нади все началось с того, что богач Эрбель, известный донжуан, обещал на ней жениться, соблазнил и бросил.

Надя, узнав, что Эрбель женат, тем не менее не отчаялась: «Он любит не жену, а меня. Хоть час, да мой!» Но вскоре любовник исчез... Первое время сестра держалась, старалась не показывать, что ее сердце разбито. Беда пришла через несколько месяцев, когда Фет думал, что худшее уже позади, - в московскую больницу ее привезли связанной.

Надю погубила любовь - не случайно он так не доверял этому чувству, не зря его сторонился. На примере сестры Фет видел, к чему приводит разбитое сердце - а ведь он и без этого подвержен приступам тяжелой меланхолии...

Он шел по московской улице, высматривая извозчика, вспоминал Марию Лазич и давнюю историю, которая чуть не перевернула всю его жизнь.

...Та зима выдалась снежной и морозной, тройки лихо мчали по полям сани... А вечером после танцев они сидели у камина и не могли наговориться. О том, что рано или поздно придется расстаться, страшно было даже подумать. Слова «станьте моей женой» вертелись у Фета на языке, но вымолвить их он не решался. Полбеды, что он совсем небогат, - Мария не знала, что официально он человек без рода и племени, чужой в собственной семье.

...Фет окликнул извозчика и ловко запрыгнул в пролетку. Глядя со стороны, никто не догадался бы, как тяжко на душе у подтянутого, молодцеватого офицера. Легко ли жить, зная, что шепчут за спиной недоброжелатели: Фет - сын трактирщицы-еврейки, которую русский офицер встретил на пороге немецкого кабака, купил у мужа, привез в Россию и там выяснил, что она беременна...

Все это подлая ложь, но правда была не лучше: лечившийся в Германии русский офицер влюбился в беременную жену немецкого чиновника и увез ее с собой. Так что настоящим отцом Афанасия был не орловский помещик Шеншин, а гессенский асессор Фет - это выяснилось, когда мальчику исполнилось пятнадцать. Тогда ему и пришлось сменить русскую фамилию на немецкую. Вот почему он пошел на военную службу, где можно было сделать быструю карьеру и получить чин, дающий потомственное дворянство. Но карьера не задалась...