Мне до сих пор снится театр. Я стою на сцене, слушаю овации, вижу слезы и радость публики и ощущаю невероятное счастье оттого, что я артист.

Вообще, театр - одно из тех редких мест, где люди чувствуют себя счастливыми. Если бы они еще и зарабатывали при этом! Хотя случалось, что я думал: «А, плевать на деньги! Главное - момент Истины».

Когда я после Киевского театрального института вернулся в свой родной Ивано-Франковск, город встретил меня тепло. Молодежи в драмтеатре было мало, и мне дали роли практически во всех спектаклях, причем в некоторых - главные. Я начал ездить на гастроли, у меня был красивый кожаный кейс, подрабатывал на радио диктором новостей, писал рекламные тексты. Меня стали приглашать вести концерты на Днях города и других важных праздниках. Я мог посидеть в кафе, а рассчитаться на следующий день. У меня появились поклонницы, мне посвящали стихи...

Словом, я становился звездой. И тем не менее вел себя как мальчишка. Скажем, когда в театре ставили оперетту «Цыганский барон», все артисты ходили на хоры учить свои партии. А наша неразлучная четверка молодых артистов, приехавших из Киева, на хорах дурачилась. «Старики» возмущались: дескать, что эта молодежь себе позволяет! В итоге нас вызвали к директору. «Не волнуйтесь, я с ними разберусь!» - заверила корифеев Ирина Антоновна. А сама закрыла дверь, улыбнулась нам и облегченно вздохнула: «Слава богу, что вы всколыхнули это болото!»

А вот еще одна история, которую я люблю рассказывать в узком кругу. Когда в стране настало трудное время, театр стал ездить на гастроли по бартеру. Скажем, приглашает артистов Дом культуры какого-то района, а рассчитывается с ними... картошкой.

И тут приходит заказ из облсовета поставить спектакль про бандеровцев. Мне достается роль сына полковника УПА, а моего отца играет народный артист Украины Сергей Романюк. А надо сказать, к тому времени у нас сложилась традиция: мы скидывались по трешке, покупали бутылку, закуску и после закрытия занавеса организовывали стол.

И вот спектакль. По сюжету становится ясно, что бункер предал сын полковника. «Я так и знала!» - слышатся в зале женские вздохи. В какой-то момент я падаю на колени перед «отцом»: «Батько, прости!» «Батько» в горе сгибается надо мной, но по законам войны велит расстрелять сына-предателя.

После этой мизансцены я освобождался и, пока остальные «бандеровцы» продолжали воевать с советской властью, мог бежать за кулисы и накрывать поляну. Но пока я был преклонен, тишина в зале стояла гробовая, раздавались только горькие всхлипывания. И тут слышу, Сережа произносит мне на ухо: «Ты сдал трешку?»» «Сдал»», - не поднимая головы, шепчу я. «Так беги накрывай!» - одними губами произносит Сережа, не выходя из образа убитого горем отца.

А вот в детском спектакле «Все мыши любят сыр»», аналоге «Ромео и Джульетты», я плакал навзрыд. По сюжету Белая Мышка и Серый Мышонок влюбляются друг в друга, а в это время их семьи враждуют, как Монтекки и Капулетти. И вот Мышонок идет к Магу: «Я так люблю Белую Мышку! Умоляю, преврати меня в Белого, чтобы мы с ней могли быть вместе!» А вскоре и Мышка идет к Магу и просит превратить ее в Серую Мышь. В итоге влюбленные встречаются, и Мышонок произносит с отчаянием: «Как же так, я полюбил тебя Белой Мышкой, а ты стала Серой!» Это было так наивно и трогательно! Сколько мы играли этот спектакль, столько плакали. А дети в зале вообще неистовствовали.

- Кажется, в ивано-франковском театре вы и с женой познакомились?

- Да, Люда работала артисткой балета и хореографом небольших постановок. Поначалу мы не обращали друг на друга внимания. Хотя теперь она утверждает, что заметила меня сразу - как же, молодой, подающий надежды артист, восходящая звезда и все такое. Но у Люды была своя жизнь: семья, муж, ребенок. А у меня - знакомства, встречи, романы. Я не строил планов на будущее, а просто жил в свое удовольствие.

Но прошло два года - и мы «настроились» один на другого. Это не было ударом молнии - чувства накапливались постепенно, капля за каплей. Чашечка кофе в театральном буфете, совместные репетиции, спектакли, выезды, гастроли... Однажды, гуляя в парке, мы присели на скамейку возле памятника Адаму Мицкевичу - и вдруг поцеловались. В этот момент я и понял, что люблю эту женщину и буду бороться за нее до конца. Несмотря на все увлечения, для меня это было первое сильное чувство. Хотя кавалер тогда из меня был не ахти какой. Денег постоянно не хватало, преподносить подарки я не мог. И все же мои поступки говорили о многом.

Нет-нет, ничего экстраординарного не происходило! Я по гороскопу Дева, а ни одна Дева не станет прыгать ради любимой женщины с пятого этажа. Но вот найти ее, как иголку в стоге сена, среди огромной толпы или явиться в полночь под дверь, чтобы увидеть на одно мгновение, прикоснуться и снова уйти, я мог. А как-то Люда ставила спектакль в Дрогобыче и мы не виделись несколько дней. Внезапно меня обуяла такая тоска, что я пропустил вечернюю репетицию, сел в автобус и прикатил к любимой. Она испытывала те же чувства.

Поскольку Люда была замужем, поначалу мы скрывали свой роман. А потом надоело. Люда сказала мужу однозначное «нет!». А если она так сказала, значит, «да» после этого прозвучать просто не может. Я в этом убеждался множество раз.

В театре одни удивлялись: «Зачем тебе это надо? Она же намного старше тебя, у нее дочка школьница!» Другие принимали нашу сторону: «Правильно, Людмиле давно было пора уйти». А Людины подружки отговаривали ее, я сам слышал: «Слушай, это даже не смешно. Он же пацан!»

Мои родители тоже были шокированы, особенно папа. Правда, в какой-то момент он понял, что назад дороги нет. Да я и не думал прислушиваться к чьим-то словам. Может, если бы такое случилось сейчас, размышлял бы. А тогда не руководствовался доводами разума. Мы повстречались три года, и я сделал Люде предложение. Хотя она никогда не требовала от меня гарантий, клятв верности и тому подобного. Наоборот, пыталась отговорить: «Ты хорошо подумай! Я-то с эмоциями справлюсь».

Никакой свадьбы мы не стали устраивать. Расписались, а потом зашли в кафе, выпили по пятьдесят граммов коньяка и пошли на утреннюю репетицию.

Сегодня нашему браку уже четырнадцать лет, и я все больше убеждаюсь в правильности своего выбора. За эти годы не разочаровался ни в чем! Жена осталась такой же женственной, хрупкой, пластичной. Но особенно меня поражает ее внутренний мир, взгляды на жизнь и какой-то могучий духовный стержень. От всех других женщин она отличается еще и тем, что всегда говорит мне: «Делай, как тебе нравится и как считаешь нужным».

- Где же вы, молодожены, поселились?

- Люде дали от театра квартиру. Но денег на обустройство не было. Мы спали на полу на матрасах, я сам стеклил балкон, стелил полы. Родители помогали мало. Это сейчас отец смотрит, что творится вокруг, и тихо радуется, что его сын в надежных руках. И с невесткой у него самые теплые отношения. А тогда папа «держал паузу».

Однажды случилась забавная история. Прихожу в гости к другу, а у него - два телевизора. «Слушай, продай один!» - прошу. А он: «Продать не могу. Могу обменять на те классные штаны, в которых ты выходишь на сцену в спектакле «Скупой» по Мольеру. Что делать? Иду к заведующей костюмерным цехом: «Леся Дмитриевна, не стану врать. У нас с Людой нет телевизора. Но мы можем его получить в обмен на вот эти штаны. Выручите?» «Молодец, что сказал правду. Бери!» - ответила та. Так я добыл нашу первую семейную технику. Каналы, правда, переключались с помощью плоскогубцев, но это уже были мелочи жизни.

- Отношения с дочкой Людмилы быстро наладились?

- Ксюша по гороскопу Рак, и характер у нее своеобразный. Открытых конфликтов у нас не было, но доверием ко мне девочка прониклась не сразу. Это случилось, уже когда жена бросила работу в театре и приехала с дочкой в Киев.